Dit lyk asof die mees real-cutie: sjarme semi-coulting, aangename maniere, 'n stil stem. Die beeld van 'n goeie man gaan na die bekende akteur Mark Wahlberg - waar, dit is net 'n beeld. Agter hom - jare, of selfs dekades van onluste en skandale, probleme met dwelms en alkohol, moeilike kinderjare en nie minder moeilike jeug nie. Walberg se ongelooflike manier "uitgevoer" in Hollywood, waar hy vinnig uit episodiese rolle gegroei het, wat een van die mees gesogte en hoogs betaalde akteurs geword het. "Perfect Storm", "afvalliges", "Max Payne", "Transformers" - 'n Lys van sy werk kan voortgesit word en voortgaan. Wat sal die bereiking van alles kan verras, waaroor kan jy droom, wat Wahlberg verouder het? Al hierdie is in 'n onderhoud met die tydskrif "Atmosfeer".
- Merk, goeie middag! Die eerste vraag gaan oor jou kinderjare. Jy verberg nie dat byna alle lede van jou familie bestaan uit 'n groep anonieme alkoholiste nie ...
- Hallo! Ja, byna al my ouer broers in hierdie groep - en daar is niks te sê nie. Herken jou probleme en los dit op - 'n teken van krag, nie swak nie. Wat my kinderjare betref, kan ek seker sê dat dit nie besonder verskil van die kinderjare van my bure in die gebied van Boston nie, waar ek gegroei het. Ons het almal geval. In ons familie was daar geen pa nie: Pa het ons nege vir een ma verlaat, wat baie moeilik probeer het om ons te verhoog. Toe ek tien jaar oud was, het die ouer broers my geleer om alkohol te drink. Teen dertien het ek al geweet hoe om alles te doen wat volwasse mans gewoonlik doen. Vandag blameer ek niemand nie, maar die herinneringe van swak behandeling, slae en ander gruwels van die tienerperiode staan soms voor ons oë op.
- Ek dink jy sal vir die honderdste keer daaroor praat, en tog. Jy lyk regtig nie soos klassieke Hollywood-selders nie. Sê vir my hoe met so 'n bagasie en ervaring jy met hierdie lug kom?
- Lag.) Wel, nou het ek reeds geleer om te steel en stil te maak wanneer jy jou mond moet sluit. En voor ... Voorheen dink ek dat jy van my avonture gehoor het. Byna twintig jaar het geslaag van die oomblik dat ek saam met Madonna gegaan het, totdat ek tans was. En al hierdie twintig jaar het ek die stampe gevul, my humeur en trots ingepak, totdat ek daar gekom het, waar ek is.
- Wat het jy nie Madonna gehad nie?
- Oor! Oor hierdie storie sal binnekort na die legende gaan. Ek was nog nie 'n akteur nie, maar was kaal deur musiek. Hy was 'n goeie slegte van die strate, lees Rap, het twee albums aangeteken. Een van hulle het selfs platinum geword, verbeel jou? In 'n woord was dit alles koel en baie trots op homself. En op een of ander manier op een van die sterre partye, waarop ek per ongeluk uitgedraai het, het alle room van musiekvereniging vergader. En Madonna het gepraat oor die feit dat ek hier nie na die plek is nie. Soos, nie Doros nog of so iets nie. Dit het natuurlik onmiddellik uit myself gebring - in my jeug was ek baie vinniger. Alles het in 'n swart ingang van die gebou geëindig, waar die produsent van Madonna en die vistulige gevegte gereël het. Onthou dit gelyktydig en snaaks, en hartseer.
- Hulle sê, behalwe Madonna, het jy daarin geslaag om te twis en Leonardo di Caprio ...
- Ja, dit was 'n ding. (Lag.) En ek het Leo getref toe ek oor die algemeen 'n beroemde man was. En hy is reeds as stygende ster beskou. Ons het in die fliek "basketbal dagboeke" verfilm, en albei was ontevrede met mekaar. Di Caprio het ontdek dat ek nie vir hierdie rol gewap het nie, en ek het nie in uitdrukkings gehuiwer nie.
- Wat het alles op die ou end gebeur?
- In teenstelling met die geskiedenis met Madonna, was ek meer volwasse en 'n bietjie minder plofbaar as voorheen. Ek moes onderlinge uitbreiding onderhandel en leer, en met die kraak van die hele filmproses. As gevolg hiervan het hy byna beste vriende gebreek. Wel, miskien, met "vriende" wat ek frons, maar geen geveg het gebeur nie. (Glimlag.)
- Jy is net gevaarlike kameraad! ..
- Jy sal nie 'n meer nederige en oulike man as ek vind nie, ek sweer! (Lag.) Wel, eintlik - ja, ek was ongegrond. Van dertien tot sestien jaar het ek die mees verskriklike tydperk in my lewe gehad toe ek 'n draer van alle vices in die wêreld was. Dwelms en alkohol het my baie aggressief gedoen - en ten spyte van die feit dat ek vir die twintig jaar wat ek vasgemaak het, die gevolge van hierdie maaiers gegee het om meer as nog 'n dekade te weet. In sestien het ek ook weer in hegtenis geneem ... Ja, ja, dit was in die volgende een.
Посмотреть эту публикацию в Instagram— Из-за чего тебя арестовали?
— Ох… Я был не в себе, когда напал на торговца во вьетнамском квартале Бостона. Из-за того, что я не достиг совершеннолетия, меня не посадили, а отправили в исправительный лагерь на полтора месяца. Это-то меня и остановило. Во мне что-то щелкнуло, и я понял, насколько ценю и люблю свою свободу, как боюсь оказаться за решеткой из-за своей глупости.
— Мрачные перспективы попасть в тюрьму заставили тебя обратиться к церкви?
— Строго говоря, вся моя большая семья — строгие католики, так что отношения с богом у меня складывались с детства. Но да, несколько недель в исправительном лагере, в изоляции, сделали свое дело. Я встал на путь исправления.
— Но хулиганить так и не прекратил.
— Ты о чем-то конкретном? (Улыбается.)
— Ну, мы тут вот вспомнили случай с Мадонной. А еще мне на ум приходят твои выступления на сцене во времена музыкального успеха Marky Mark (сценический псевдоним Уолберга. — Прим. авт.)
— Да, было дело. Обожал раздеваться на сцене. Девушки, к слову сказать, были в восторге, когда я бегал без штанов, в одном исподнем. Это стало моим фирменным почерком, моей фишкой, изюминкой, если пожелаешь.
— Говоря откровенно, тебе есть что показать. О твоей физической форме в Голливуде ходят легенды. Карьера модели тебя не привлекала?
— Отчего же, привлекала. Я даже снялся для рекламы нижнего белья для одного известного бренда. Моей напарницей была Кейт Мосс. Казалось бы, чего еще желать?
— А как ты в итоге попал в кадр?
— Ну как это обычно бывает? Там, где модельная карьера, недалеко до проб в фильмы. Кажется, это случилось в 1993 году. И вот с тех пор я начал играть.
— Не ошибусь, если скажу, что ты вообще не учился актерскому мастерству?
— Совершенно верно! И не собираюсь. Я всегда любил фильмы, индустрию кино, но мне не нравится сама идея — учиться играть. Все эти приемчики и методы, мол, вспомни о своем мертвом коте или представь себя маленьким… Какая-то чушь, нет? Может, кому-то это и помогает войти в образ, но точно не мне. У меня другой набор инструментов. Весь реальный жизненный опыт, все то, через что я прошел, — это вам не какая-то техника, это жизнь.
— Сейчас ты все реже появляешься в кино. Чем занимаешься?
— Вообще я должен был бросить это дело еще семь лет назад. Помнится, обещал кому-то в интервью, что уйду из кинематографа к сорока годам, буду воспитывать детей и тренироваться как игрок в гольф. Но, как видишь, я все еще тут. (Улыбается.) А еще я увлекся продюсированием, и меня давно привлекает благотворительность. Не очень люблю об этом говорить. Что еще? У меня есть ресторан в родном Бостоне. Словом, дел по горло. Я рано встаю, около 3.30 утра. Много тренируюсь, молюсь. Просыпаются дети, я отвожу их в школу, затем направляюсь в церковь. Остаток дня я весь в бизнесе.
— Как ты совмещаешь актерство и продюсерство?
— Стараюсь быть дружелюбным на съемочной площадке — помню про свой опыт с Ди Каприо. (Смеется.) Хочу, чтобы люди наслаждались тем, что они делают.
— И все же в первую очередь ты актер, а не бизнесмен?
— Безусловно. Я люблю играть, но с появлением детей — а у меня их четверо — карьера голливудской звезды стала мне не то чтобы в тягость… Понимаешь, актеру нужно все время быть в разъездах, то тут, то там, срываться с насиженного места, ехать, спешить, бежать. А я не хочу надолго оставлять свою семью.
— Твои дети знают, каким папа был в молодости?
— Мне еще предстоит раскрыться перед ними. Все же пока они слишком юны (старшей дочери Марка шестнадцать лет, младшей — девять. — Прим. авт.). Я обязательно найду для этого подходящее время и место. С другой стороны, мне кажется, они уже догадываются. (Улыбается.)
— Что ты имеешь в виду?
— Понимаешь, они знают, откуда я родом — из очень опасного и криминального района Бостона. Они ездят к моей маме, своей бабушке, в гости. Они общаются со своими дядями, со своими кузенами.
— А ты общаешься с теми, с кем рос когда-то?
— Это может кого-то удивить, но да, общаюсь, причем регулярно. Буквально недавно ссорился по телефону со своим знакомым по исправительному лагерю. К сожалению, он так и не смог встать на путь истинный — звонил мне, просил, чтобы я его приютил, когда он сбежит. Конечно, я отказался.
— Если бы можно было вернуться назад и заново пережить твою юность, ты бы согласился?
— Нет. Я всегда хотел поступать правильно, честно, благородно. Но желания и поступки — это разные вещи. И я действительно обременен чувством вины за все те преступления, которые остались в моем прошлом. Но путь, который я прошел подарил мне Рию (Риа Дюрэм — модель и жена Марка Уолберга. — Прим. авт.). Он привел меня к вере, которая сейчас является моим якорем и опорой. Десять минут в день, которые я посвящаю молитве, помогают мне и укрепляют меня. И сейчас я точно могу сказать, что я стабилен, во мне нет ни былой агрессии, ни былой печали.
Но все же кое-что поменять я был бы не против. Так, пять лет назад я вернулся за парту — ведь подростком я так и не закончил школу. Сделал это прежде всего ради своих детей. Как я могу говорить им, что надо учиться, если не выучился сам? Они резонно ответят: «Но ты же не получил аттестат — и у тебя все хорошо». Так что да, пришлось стать сорокалетним студентом. Целый год я посещал занятия, используя любую возможность, и теперь я с гордостью могу заявить, что ношу звание выпускника средней школы. Ура!
Знаешь, меня часто спрашивают о любимой роли. Так вот, это роль отца и мужа. Я очень серьезно отношусь к своей семье, пытаюсь дать им стабильность и безопасность, которых не было в моем детстве. Моя миссия — правильно воспитать своих отпрысков. И каким бы популярным актером я ни был, если я потерплю неудачу как родитель, весь мой мировой успех не стоит и копейки.
— Расскажи о своей жене. Со стороны кажется, что у вас прямо-таки идеальный союз.
— Не бывает ничего идеального, ты же знаешь. Никого и ничего, кроме моей супруги. (Улыбается.) А если серьезно, я очень многим обязан Рие. Она помогла мне стать тем, кто я есть, создала прекрасную жизнь для меня и детей. Я благодарен ей за то, что она любит меня любого, принимает и ценит меня. Она та, кому я могу доверять, и до встречи с Рией я не был готов к тому, чтобы создавать семью, боялся повторения своего детского сценария.
Сейчас я точно могу сказать, что каждому нужен такой человек, как она, тот, с кем вы разделяете ценности и устои. И это самое главное. Конечно, между нами была и страсть, и влечение, но поверьте, секс — это не то, что удерживает пару вместе много лет.
— Сегодня ты один из самых востребованных и высокооплачиваемых
актеров Голливуда. Можешь дать совет тем, кто собирается штурмовать киноолимп?
— Ох. Советы… (Улыбается.) В молодости мне давали огромное количество советов, которые я игнорировал. Сегодня я понимаю, как важно слушать. Единственный способ быть лучшим — продолжать работать изо всех сил, работать так, будто у тебя ничего нет. Настойчивость и сосредоточенность на деле — ключ к успеху. И еще один важный момент: никогда не стоит почивать на лаврах. Один раз остановившись и решив, что ты лучший, проиграешь битву. Продолжайте требовать от себя максимум — и всегда будете на пике своих возможностей.
— За что и кого, кроме семьи, ты благодарен богу и своей вере?
— За то, что могу свободно и без препятствий работать, заниматься тем, что приносит мне деньги, что можно поставить в пример детям, что делает меня стабильным.
— Как думаешь, что было бы с тобой, если бы не Голливуд?
— Я надеюсь и верю, что все было бы хорошо. В конце концов, я готов хоть траншеи копать, и актерство не главное в моей жизни. Упорство, желание делать добро и умение раскаиваться и признавать свои ошибки — без ложной скромности, это отличные качества, которые помогают мне везде.
актер, интервью, марк уолберг Актер рассказал о том, как от образа жизни плохого парня пришел к крепкой семье и завидной карьере